Палец на спуске - Страница 43

Уйти бы сейчас далеко-далеко, где нет не только людей, но даже камней.

Ярослав вспомнил, как вчера сказал Марии, что он, в сущности, выступил против Якуба. «И вчера же меня списали со счетов за то, что я не выступил против Якуба». Он вспомнил о приступе страха во время вчерашнего разговора с Марией на кухне и вновь подумал: «Какая же судьба ожидает тех, кто провинился больше меня?»

По иронии судьбы Фулин тут же дал исчерпывающий ответ на мучивший Ярослава вопрос. Он неожиданно вытащил из нагрудного кармана блокнот и постучал им по столу.

— Знаешь, что здесь весьма тщательно записано? — Он громко рассмеялся. — Двадцать имен и столько же адресов. Все это — неблагонадежные делегаты съезда.

Усмешка исчезла с лица Ярослава. Он жадно глотнул пива, и в его глазах снова появилось сонное выражение, которое еще вчера заметил Якуб, Помолчав, он тихо добавил:

— Мы им подпортим жизнь. Сами увидят, какие они подлецы. Им станет стыдно за самих себя.

Ярослав подумал, не числится ли он первым в этом списке, хотя и не является делегатом съезда. «Станет стыдно за самих себя…»

Он посмотрел на блокнот, потом взглянул в лицо Фулину. Не понять, доволен тот или настроен против. Грань тоньше волоска.

— А о чем шла речь на этом совещании?

— Да вот об этом самом, — громко рассмеявшись, ответил Фулин. Он опять похлопал блокнотом о стол и спрятал его в карман.

Они допили пиво, и Ярослав подумал о предстоящих ему бесконечных минутах, когда он не будет знать, что делать дальше. Может ли быть что-нибудь тяжелее? Он будет мучаться от мысли, стоит ли вообще что-либо делать. Или еще хуже: когда он сделает что-то, не будет ли это для других безразлично?

Вацлав долго не мог избавиться от неприятного осадка на душе после того, как жена застала его утром за приготовлением чая. Ничего особенного в этом не было. Проснулся он на час раньше обычного времени, когда Милена встает на работу. К нему вновь вернулись тягостные размышления, и он, решив, что все равно уж не заснет, поднялся. Тем более что до обеда он будет дома — надо готовиться к дежурству. Вернувшись из ванной на кухню, Вацлав увидел там Милену, которая стояла перед плитой с кипящим чайником и укоризненно качала головой. Обычно завтрак готовила она. Так повелось по молчаливому обоюдному согласию уже с тех пор, как они поняли, что если впереди обычный спокойный день, то приготовление завтрака доставляет Милене особое удовольствие, а Вацлаву нравится торжественный момент, когда жена ставит перед ним на стол поднос с чашками и тарелками.

Милена с улыбкой покачала головой. И все, больше ничего не произошло. Но у Вацлава появилось ощущение, будто он остался перед ней в долгу. Это чувство усилилось после ухода Милены на работу. Ему казалось, что он допустил в чем-то промах, упустил нечто важное: в первую очередь, надо было с женой проститься, хотя к разлукам они уже привыкли.

Непонятно, откуда возникло это чувство? Что это за странное, необычное состояние? Вацлав, конечно, помнит, что впервые испытал его двенадцать лет назад.

Тогда была объявлена готовность номер один. Она застигла его за ужином в одном из уютных кафе областного центра. Перед ним на столе лежал лишь один прибор. Подошел надпоручик из другой части и шепотом произнес несколько слов. Оставив двадцать крон, Вацлав вышел на улицу. Пока там царило полнейшее спокойствие. Он перебрал в памяти время отправления ближайших автобусов и поездов и тут же решил, что ожидать попутной военной машины не имеет смысла. Не было даже уверенности, что попадется попутная гражданская машина. Поэтому он решительно направился к вокзалу, чтобы уехать с очередным поездом.

Город, как обычно, был окутан тишиной и сумраком, но все вокруг — дома, ограды, тротуары, улицы, казалось, отражали то, что творилось в душе идущего человека. У Вацлава появилось предчувствие, что должно произойти что-то страшное. Улицы были наполнены какими-то особыми звуками, а свет фонарей словно излучал необычную энергию. В такие минуты человек многое замечает и запоминает. Именно в такие минуты, случается, неожиданно осветятся ярким светом такие вещи, которые обычно кажутся будничными.

Миновав мост, он взглянул тогда на часы и решил зайти в буфет выпить чашку чая с пирожком. Стоявшая перед ним девушка уже получила заказ и медленно пила сок из своего стакана. Услышав слова Вацлава, заказавшего скромный ужин, она быстро оглянулась. Ложка звякнула о дно стакана, чай выплеснулся на блюдечко с сахаром. Посмотрев на чай, она снова повернулась к Вацлаву, оглядела его лицо, форму. Позже она говорила, что ее привлек голос Вацлава; ей показалось, что голос-знаком ей с детства, но, чей он, не могла вспомнить.

В буфете больше ничего не произошло. Правда, Вацлав несколько раз оглядывался, но видел только спину миниатюрной девушки, да мельком частицу лица и кончик носа. В тот раз он видел именно миниатюрную фигурку и только много позднее с удивлением установил, что девушка ниже его всего на полголовы.

Когда девушка, даже не оглянувшись, ушла, Вацлав усмехнулся. До отхода поезда оставалось одиннадцать минут. Он стоял спиной к доске с расписанием поездов и смотрел по сторонам. Работали две кассы. Вацлав подошел к ближайшей, но там горел какой-то холодный свет, и он перешел ко второй. Однако там кассира не было. Появилась полная женщина и попросила его подождать, пока она сдаст смену. Вацлав хотел было отойти, как в окошечке появилась та самая девушка, которую он встретил в буфете. В течение нескольких минут они поболтали о пустяках, но Вацлав успел узнать, где живет девушка.