Палец на спуске - Страница 30

— Я ничего не знаю, но сосчитай! Сколько их в комитете? Девять. Кого Пепик обежал сначала? Вокача, Гавлену, Шмида и Вондру. Все четверо — его верные единомышленники. Вместе с Пепиком их пятеро. Потом он пошел к Якубу. А теперь пробует, не удастся ли ему случайно расшатать кого-нибудь из этой более слабой четверки. Спрашиваю тебя: с какой стати он действует именно так? Из-за кого? Увидишь, что говорить будут о Якубе, о том, что комитет этот поступок Якуба вроде бы одобрил. Иначе он не созывал бы собрания таким образом.

Ладя Панда моргнул и одновременно победоносно приподнял бутылку. (Пусть себе некоторые думают, что в деревне живут одни дураки.)

Маленьким и острым, как бритва, ножиком Якуб разрезал брюшко форелей, выдирал внутренности, но хвосты и головы оставлял. В этом деле он знает толк. Форели, которые он принес, могут быть приготовлены только одним способом: посолены, слегка обвалены в муке и пожарены на сильном огне в масле с добавлением нескольких зерен тмина. Голову и хвост не едят, но они, как и мука, помогают рыбе до последней минуты сохранять первоначальный вид и до некоторой степени и свою природную окраску.

Он с нетерпением ждал того момента, когда Милена будет на кухне своим глубоким голосом перекрикивать шипение масла на сковороде, а Якуб и Вацлав будут спокойно болтать в комнате и делать вид, что не слышат ее. Он замечтался, а потом неожиданно опомнился, поняв, что к нему пришло хорошее настроение. «Что же это за чертовщина? Минуту назад у тебя было такое ощущение, будто на тебя падают скалы и разверзается земля, а теперь ты чистишь рыбу, гладишь спинки форелей. Признайся, что по-мальчишески ожидаешь, как эта безжизненная, нежная масса дернется в руке и превратится в вербовую веточку. И вот у тебя уже хорошее настроение. В твои-то годы менять настроения, как апрель погоду!..»

А почему, собственно, нет? Минуту назад Якуб прогнал дьявола слабости, пораженчества и безнадежности. Дьявола, который, по рассказам мамы-мельничихи, умеет принимать разные обличья. Якуб помнит, что ему эти разные обличья как раз очень нравились. А может, такое избавление от дьявола и есть та самая малость, что желает в жизни каждый человек? Но нет! Якуб слишком хорошо знает, что именно эта обычная вещь, это избавление от дьявола неуверенности и слабости — самая большая награда, которую нигде и ни за что не купить.

Якуб с нетерпением ожидает приезда Вацлава и Милены, потому что знает: приедут они напрасно. Нет никакой нужды следить за старым Якубом, хотя он и может иногда отколоть номер из-за своего упрямства. Но все-таки хорошо, что они приедут, так как необходимо посоветоваться, как жить дальше.

Закончив свое кулинарное дело, он разложил рыбу на чистом полотенце строго в ряд, голова к голове, потом принес пучок крапивы, все хорошо завернул, ополоснул руки и вышел на порог.

Уперев руки в бедра, Якуб горделиво осмотрелся. Лесан удивился этому. Хозяин никогда не делал подобных вещей. Пес вышел вслед за ним, осмотрелся, не происходит ли что-нибудь такое, о чем он не знает, и обиженный, хотел уже возвратиться. Тропинка вдоль ручья была пустой и мертвой. Пес уже начал с трудом поворачиваться (между ногами Якуба и дверью было мало места), как вдруг заметил необычный блеск и тявкнул один раз.

Якуб увидел Вацлава чуть раньше, чем Лесан. Глаза Якуба находились на большей высоте. Да и зрение у него лучше. Он был в недоумении. Почему, собственно, он решил, что с Вацлавом приедет и Милена? Ведь в телеграмме было сказано: «Приеду. Вацлав». Он поднял руку и замахал ею. Вацлав сделал то же самое.

Ему оставалось пройти еще несколько шагов до калитки, когда его обогнал подросток Пепичек, внук Йозефа Шпички. Словно стараясь перекричать лай Лесана, мальчишка кричал во все горло:

— Дядя Пешек, пойдите посмотрите, на поле лежит разбитый реактивный самолет!..

Вацлав подбежал к мальчику и схватил его за плечо.

— Какой самолет?

— Ну, реактивный самолет, серебристый.

— А где летчик?

— Его уже увезли.

— Как он выглядел?

— Не знаю, я пришел позже… — Он вырвался и побежал назад.

Вацлав смотрел через палисадник на отца, но не мог вымолвить ни слова. В его голове вертелась единственная мысль. «Летчика уже отвезли, наверное, он еще жив…»

Якуб выбежал на улицу, бросив, лишь «Пошли!». Они поспешили к лугу.

— Можно туда проехать на машине? — спросил Вацлав.

— Можно, — ответил Якуб.

Это все, что они сказали друг другу по дороге на площадь. Вацлав, конечно, знает, где находится луг, но за истекшие двадцать лет могло произойти столько перемен из-за перестроек и мелиорации, что прежние детские «прерии» и «саванны» преобразились до неузнаваемости.

Садясь в машину, Вацлав почувствовал, что кровь стынет в жилах. Бржезаны находятся как раз около их части. Может быть, этот летчик все-таки дотянул самолет, а потом у него с испугу одеревенели руки и ноги… Ну, а из МиГ-19 его не вытащить живым.

Когда съехали с шоссе на проселочную дорогу, Вацлав впился глазами в ветровое стекло. То, что лежало впереди кверху брюхом, было самолетом «дельфин».

В первый момент он почувствовал облегчение. «Почему, черт возьми, мы больше переживаем за этих юнцов, чем за стреляных воробьев, способных сделать во много раз больше?» И тут он вспомнил о Мартинеке, которого утром встретил у проходной. Почти наверняка это был он. Вацлаву вдруг стало очень жаль Мартинека. Что с ним будет дальше?

Вокруг обломков самолета уже столпились человек пятьдесят любопытных. Тут же находился вахмистр Шмид из бржезанского отделения корпуса национальной безопасности. Вацлав направился прямо к нему. Шмид, отдав честь, начал, запинаясь, докладывать: